«Ярче тысячи солнц». Невероятная история выжившего в синхротроне физика

«Я увидел вспышку ярче тысячи солнц», – так он рассказывает о том мгновении, которое изменило его жизнь.

На вершине Эвереста побывали тысячи человек. На Луне – 12. На дно Марианской впадины спускались трое. Но лишь один человек в мире смог побывать внутри ускорителя заряженных частиц, когда тот работал.

И остаться живым.

Роковая цепочка

Если на Институт физики высоких энергий, что в подмосковном Протвине, взглянуть сверху, на его территории нетрудно распознать контур кольцевой формы, обрамляющий строения и посадки деревьев. Под этим контуром, в подземном зале института, пролегает гордость советской науки – ускоритель протонов (синхротрон) У-70. Длина его кольца – почти 1,5 км. Он был введён в действие в 1967 г. и в течение пяти лет оставался крупнейшей в мире ускорительной установкой, а в России до сих пор является самым высокоэнергетичным ускорителем заряженных частиц.

За разработку синхротрона научный коллектив получил Ленинскую премию. В его составе оказался и научный сотрудник Анатолий Петрович Бугорский, чью жизнь ускоритель У-70 разделил на «до» и «после».

В тот злополучный день, 13 июля 1978 г., на установке проходил один из многочисленных экспериментов. Но возникли сбои в системе детекторов, нужно было пройти непосред­ственно на объект, проверить и устранить неисправность. Этот стандартный путь учёные проделывали сотни раз: коридор – лестница – бетонный лабиринт подземного зала – дверь со светящимся табло – камера синхротрона. Позвонив на пульт управления: «Снимите пучок через 5 минут», – Бугорский отправился по знакомому марш­руту.

Работа с ускорителями заряженных частиц имеет несколько уровней безопасности. Но иногда жизнь не подчиняется законам физики и математической статистики, выдавая цепочку роковых совпадений. Так случилось и в тот раз. Бугор­ский пришёл к ускорителю чуть раньше, на светящемся табло, запрещавшем вход, перегорела лампочка, а дверь осталась разблокированной после предыдущего эксперимента с низкой интенсивностью пучка. И, когда Анатолий вошёл внутрь и склонился над отказавшим детектором, по каналу синхротрона нёсся пучок протонов – только не низкой интенсивности, а самой что ни на есть приближённой к максимально возможной, на какую был рассчитан У-70.

«Интенсивный пучок протонов высокой энергии поперечным размером 2 × 3 мм прошёл по траектории: затылочная область головы – медиобазальные отделы левой височной области – пирамида левой височной кости – костный лабиринт среднего уха – барабанная полость – челюстная ямка – ткани левого крыла носа. Радиационная доза на входе – 200 000 рентген, на выходе больше за счёт рассеяния на материале – 300 000 рент­ген», – запишет позже врач.

Чтобы убить человека, достаточно дозы в 300, а то и в 600 раз меньшей. Чтобы убить человека, достаточно проткнуть ему мозг чем-то тонким и острым. Но это был день невероятных совпадений. Пучок протонов прошёл через голову Бугорского, не задев жизненно важных центров и даже не причинив боли. «Я только увидел вспышку ярче тысячи солнц», – рассказывает он о своих ощущениях.

На автомате Бугорский доделал то, зачем пришёл. Исправил поломку, вернулся на рабочее место и оставил запись в дежурном журнале о посещении объекта.

Но сам, конечно, понимал, что случилось непоправимое.

Выжил вопреки

Ночью левая сторона лица опухла. Утром физик предстал перед врачами. Те не могли поверить услышанному, но глаза не обманешь: вдобавок к опухшей голове у пациента имелось входное отверстие на затылке и выходное – в левой нозд­ре. Действовать надо было быст­ро, и Бугорского срочно отправили в Москву.

В специализированной клинической больнице №6 его обследует Ангелина Гуськова – известный врач-радиолог, один из главных экспертов по лучевой болезни в Советском Союзе. До этого она лечила облучённых работников завода «Маяк» и моряков с подлодки К-19, а впо­следствии ей предстоит работать с жертвами чернобыльской аварии. Понятно, что о благоприятном прогнозе речь не идёт: врачи, да и сам Бугорский, готовятся к тому, что он будет медленно умирать. Лечить-то его полечат, но как можно выжить после такой дозы радиации и с «дыркой» в голове?

Новость по теме

Китай построит мощнейший в мире коллайдер к 2030 году

Однако всё опять складывается вопреки законам математической статистики и теории вероятности – пациент идёт на поправку. Медики объясняют: да, доза была огромной, но она облучила не весь организм, а крохотную область мозга. Учёный не погиб, потому что пучок протонов – со всей его интенсивностью и безумной энергией в 70 млрд электрон-вольт – был сфокусирован в о-о-очень тонком луче.

Сам Бугорский склонен считать, что спасли его хорошая физподготовка и закалка. Всю жизнь он играл в футбол и баскетбол, ездил на велосипеде даже зимой. Судьба не раз испытывала его на прочность. Когда во время войны в их орловскую деревню нагрянули фашисты, ему, полуторамесячному младенцу, пришлось несколько часов пролежать в снегу. Уже будучи подростком, наступил как-то на оборванный провод ЛЭП – ударило сильно, до судорог, но вновь остался жив. А вы говорите, пучок протонов…

Тем не менее врачам и медицинскому персоналу Бугорский, по понятным причинам не любящий вспоминать тот период своей жизни, благодарен – сделали всё что могли. Обстоятель­ства его лечения долго хранились в секрете, ведь инцидент был связан с атомной энергетикой, пусть и в области научных исследований.

Через 1,5 года он вернулся в институт. И вскоре защитил кандидатскую, которую подготовил ещё до ЧП. Хотел глубже погрузиться в научную работу, но после произошедшего стал быстрее уставать. Интеллект не пострадал, да и раны на голове зажили, но появились другие проблемы. Левая половина лица осталась парализованной (разрушены нервы), потерян слух на левое ухо, со временем возникли головные боли и эпилептические приступы…

Статья по теме

В ожидании распада. Удастся ли учёным доказать, что нейтрино имеет массу?

В лихие 90-е пришлось повоевать и с чиновниками: 5 лет физику не платили предусмотренное законом пособие. Кстати, закон этот – «О соцзащите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС». Поскольку случай Бугорского уникален, его зачислили в категорию «чернобыльцев», чтобы юридически обосновать расходы на лечение и иные компенсации. К счастью, учёного поддержали и не оставили без внимания коллеги как из родного института в Протвине, так и из других научных центров.

Сейчас Анатолию Петровичу 77, и он продолжает работать в должности ведущего научного сотрудника Института физики высоких энергий. Занимается планированием и организацией экспериментов. В том числе на протонном ускорителе У-70, с которым оказалась связана невероятная история его жизни.