«Это не орудие – это песня!». Как стихи про Катюшу помогали громить врага

50 лет назад, 20 июля 1973 г., ушёл из жизни автор самой популярной в мире русской песни – «Катюша». Он же написал «Ой, цветёт калина», «Каким ты был, таким остался», «Осенний вальс», «Огонёк». Сам же Михаил Исаковский, а речь именно о нём, лучшим своим произведением считал «Враги сож­гли родную хату».

«Лужники» слушали стоя

Первым, кто исполнил этот реквием по невинно убиенным десяткам миллионов мирных советских жителей – расстрелянных, повешенных, сож­жённых заживо, – был Марк Бернес. Это случилось в «Лужниках» в 1960 г. С каждой новой строчкой рассказа о солдате, вернувшемся домой – «Я шёл к тебе четыре года, /Я три дер­жавы покорил…» – и нашедшем лишь пепелище и могилу жены – «Никто солдату не ответил, /Никто его не по­встречал», – в зале вставало всё больше людей. В конце песни в гробовой тишине стояли все 14 тыс. зрителей.

Исаковский написал это пронзительное стихотворение после того, как увидел родную Глотовку после освобождения Смоленщины. Это было сплошное пепелище. Его брат к тому времени погиб на фронте, жену брата немцы убили вместе с другими мирными жителями. Любимая первая учительница Екатерина Горанская умерла во время оккупации от голода. К Михаилу из землянки выполз единственный уцелевший житель – дед лет 70. Он рассказал, как в соседнем селе молодую подпольщицу вели на расстрел. И та вдруг запела «Расцветали яблони и груши», а за ней песню подхватили остальные 100 с лишним жителей – женщин, детей, стариков, которых тоже приговорили к смерти. Прошлись очередью из пулемёта, скинули в яму, засыпали землёй, которая ходуном ходила ещё несколько дней. Кофточка той девушки – приговорённым к расстрелу приказывали снять с себя одежду – чудом уцелела и хранится сейчас в музее песни «Катюша» недалеко от места казни.

А ведь и «Катюшу» Исаковский написал после короткой поездки сюда, в Глотовку, где его встретили родительский дом и любимый сад. Было это в 1938 г., когда все ещё были живы. А яблони и груши цвели пышным цветом. Символом сопротивления фашистам «Катюша» стала неожиданно для него самого. Началось это летом 1941-го, когда Красная армия впервые ударила по нем­цам из новейшей на то время установки залпового огня. Рядовой Каширин, впервые услышав звук, издаваемый реактивными снарядами, воскликнул: «Это не орудие – это песня!» Сержант Сапронов воскликнул в ответ: «Да! «Катюша»!» Имя нового орудия прижилось сперва в 20-й армии, а затем и по всей стране.

Сам Исаковский ни дня не был на фронте. Виной тому – большие проблемы со зрением. У него было –26 (!) диоптрий. Стёкла его очков были похожи на мини-бинокли. С детства он страдал отслоением сетчатки, с годами проблема только усугубилась. Первые очки, необходимые для учёбы, он получил из рук той самой учительницы Екатерины Горанской. За свои деньги она отвезла мальчика к офтальмологу. После войны он поставил памятник на её могиле. И часто повторял: «Всем, что я добился в жизни, я обязан двум женщинам – маме и первой учительнице».

Оружие Победы: реактивная система залпового огня «Катюша». Инфографика Подробнее

Премию отдал сиротам

Работать Исаковский начал рано. И уже в 17 лет возглавил районную газету, потом – городскую. А в 1931 г. переехал в Москву, в газету «Колхозник». Тогда же отправил свои стихи в Творческое объединение, где отбирали тексты для песен. Оттуда пришёл ответ: «Для песен, молодой человек, нужен талант. У вас его нет!» Расстроиться Исаков­ский толком не успел. В тот же день они с женой пошли в кино. В киножурнале перед началом картины поэт увидел выступление Народного хора им. Пятницкого, который пел «Вдоль деревни, от избы и до избы, /Зашагали торопливые столбы; /Загудели, заиграли провода». Это были его стихи из сборника «Провода в соломе»! Руководителю хора Владимиру Захарову на глаза как-то попался листик из отрывного календаря со стихотворением Исаков­ского. И новая песня, которую он искал несколько лет, была найдена.

С этого времени поэзия Исаковского становится популярной. Народ уже поёт «Дан приказ: ему – на запад…», «На закате ходит парень…». Потом появляется «Катюша», музыку к которой написал Блантер. Во время войны Исаковский напишет «В лесу прифронтовом», «Осенний вальс», «Огонёк».

Как только новая песня появлялась на радио, туда звонили раненые из госпиталей: «Это же я – герой песни! Но как автор узнал мою историю?» Путь его строк к слушателям был удивительно коротким. Разве что «Враги сожгли родную хату» ждала своего часа почти 20 лет. Её запретили в 1949 г. с формулировкой «за потакание народному горю». Марк Бернес осмелился спеть в 1960-м – именно на том концерте зал молча встал. Но стихи так и остались в «чёрном списке». До тех пор, пока по личной просьбе героя Сталинград­ской битвы маршала Чуйкова песню впервые не исполнили на ТВ в «Голубом огоньке» 9 мая 1965 г. Много повидавший на своём веку полководец позволял слезе катиться по щеке, только когда слушал эти строки Исаковского.

В конце жизни поэт уже не писал. Он почти ослеп. За полтора года до кончины попал в Кремлёвку, где в соседней палате лежал его лучший друг Александр Твардовский. Оба почти не вставали с постели, поэтому общались с помощью записок, которые передавали через медсестру.

Конечно, Вася, ну кто его не знает? «Из какого сора» возник Василий Тёркин Подробнее

Исаковскому было 26, когда он, редактор смоленской газеты, разглядел в 16-летнем Твардовском огромный талант. Не испугался, что парень – сын раскулаченных, протянул руку помощи. А вот на похороны друга не пришёл – сил уже не было. Им, уроженцам Смоленщины, на малой родине поставили один памятник на двоих.

Там же, где Исаковский начинал свой путь, живут и его потомки – внуки и правнуки единственной дочери Елены. Они – частые гости музея Исаковского. Он расположился в здании ДК, построенном после войны на деньги поэта. Из своей первой Сталинской премии Исаковский пожертвовал на это 50 тыс. руб. А вторую отдал сиротам в детский дом. Строчка «И словом, и делом» в исполнении Исаковского выглядела именно так.