Гоша Куценко о Минске, ролях и мечтах

Тогда, восемь лет назад, актер снимался в сказочной ленте «Четвертое желание». После этого было еще очень много ролей и фильмов: какие-то Гоше дороги, о каких-то он не хочет вспоминать:

- Кино – это такой процесс, когда от тебя мало что зависит. Снялся и все. Порой, когда я смотрю фильмы с моим участием, расстраиваюсь, потому что вижу: о, там взяли не тот дубль. Хотя со временем автоматически все картины начинают нравиться, потому что в них я моложе. Если посмотреть «Мама, не горюй», - там я молоденький. И волосы еще есть. (Смеется.)

Я очень люблю картину «Параграф 78», которую, к сожалению, российские создатели «разрезали» на две части, превратили в телевизионное «мыло». У меня есть версия фильма, которую смонтировали англичане: совсем другое дело – нереальное, очень красивое кино.

- В этом году вышла, кажется, только одна картина с вашим участием – фильм «Компенсация» режиссера Веры Сторожевой…

- Этот проект интересен благодаря трем главным героиням. Одну из них сыграла моя дочка Полина, и мне нравится ее работа. Находясь на съемочной площадке, я старался не смотреть на монитор, когда она играла. Боялся, что мне может не понравиться! Но на премьере фильма я был просто счастлив: дочка органична в кадре, она не боится камеры. Я понял, что она не трусиха…

Однажды она позвонила мне ночью – съемки были в ночную смену – и спросила: «Папа, мне сейчас надо плакать в кадре. Как это сделать?» А я сказал: «Что касается слез - это все к маме (актриса Мария Порошина. – Ю.Т.). (Смеется.)

Голливудский опыт

- Писали, что вас не утвердили на роль в голливудском фильме из-за плохого знания английского языка.

- Происки желтой прессы. Я благополучно сыграл в американском фильме, получил огромный опыт и понял, что больше никогда не буду сниматься в иностранном кино. Это для меня был очень большой труд и испытания, я волновался как никогда. Причем английский я более или менее знаю, но на чужом языке очень тяжело играть, потому что нет возможности для импровизации.

Мы как-то снимали сцену: надо было смотреть на нечто воображаемое, представив, что это инопланетяне, и говорить текст по-английски… Ужас, это были съемки в аду, потому что делали дубль за дублем, а у меня не получалось сказать как надо. Я стоял и думал: «Мне 43 года, я снялся в 70 картинах, сыграл сотни спектаклей, а сейчас стою и не могу повторить 2-3 слова». Было очень стыдно…

Но неделю назад мне позвонили и пригласили поучаствовать во французском проекте – фильме «Распутин» - и сыграть роль Феликса Юсупова. Я сразу им сказал: «Не надо меня приглашать». А они: «Надо, потому что вы нам подходите». Я им: «Я не знаю французского». Они: «Ничего страшного». И вот я сейчас учу французский, буду сниматься вместе с Жераром Депардье: у него главная роль.

Я уже снимался с Депардье: он известен тем, что никогда не учит текст. А что он делает? Если у него проходка, он раскладывает листики с текстом и читает. А если ты подыгрываешь ему в кадре, он может на тебя прилепить лист и читать. Рассказывали, что одному артисту на лоб прилепил. Но я его сразу предупрежу: «Со мной такие штуки не проходят! Учи свой текст, Жерар!»

- Вы сыграли столько разноплановых ролей…

- А ведь стал артистом я совершенно случайно, наперекор всему. Я с детства не выговаривал букву «р», зато у меня была большая буква «Я», которая вылечила букву «р» и помогла поступить в школу-студию МХАТ… Да, наверное, нет у меня больше ролей, о которых бы я мечтал. И бесполезно об этом говорить: Сергей Безруков все переиграл. (Смеется.) Хотя, все-таки одна идея есть: я хотел бы сыграть… Александра Вертинского. В душевном порыве я позвонил своему другу Степану Михалкову (внук Вертинского – Ю.Т.), рассказал об этой идее, на что он ответил: «Отлично, Гоша. Только тебе надо сделать ряд пластических операций». Поэтому я пока хочу научиться петь песни Вертинского и сам играть на фортепиано. Если сумею после этого убедить Степана, то обязательно сыграю этого легендарного человека…