Добрый дедушка Корней. Как семья стала главным убежищем для Чуковского

За 70 лет литературной деятельности Корней Чуковский написал видимо-невидимо детских сказок, стихов, статей и переводов; во «взрослом» мире он величался доктором наук, героем труда, но несколько поколений советской детворы все эти титулы, разумеется, не интересовали: они называли писателя попросту «дедушка Корней». А он не делил детей на «чужих и своих» - все ему были одинаково дороги.

Спасти «Крокодила»

«Вся штука в том, что я ничего ниоткуда не списываю, никому не подражаю, ничего не подгоняю под чужие теории и не придерживаюсь казенных форм выражения», - так Корней Иванович объяснял в дневниках причины своего позднего успеха. В самом деле, благополучие и признание «сверху», порядком запоздав за народной любовью, пришли к нему лишь в последние десятилетия долгой и не всегда счастливой жизни: Ленинская премия, почетная степень доктора литературы Оксфордского университета, встречи с восторженными детьми (бывшими и нынешними), выросшими на его книгах; наконец, статус хозяина и хранителя всей детской литературы, который незыблемо поддерживается до сих пор...

А ведь нынешнему читателю трудно представить, что самый популярный детский классик был еще и одним из самых запрещаемых. Всю жизнь он бегал по цензорам, пытаясь отстоять свои сказки: одни вычеркивали восклицание «Боже!» в «Мойдодыре», других возмущала «мещанская пошлость» «Мухи-Цокотухи», а знаменитый «Крокодил» категорически не понравился Надежде Крупской - она углядела в аллигаторе «антисоветский элемент». Хотя Чуковский, сочиняя стихотворение, ни о чем таком даже не думал. «Мой маленький сын заболел, - вспоминал Корней Иванович. - Я вез его домой в поезде и, чтобы как-нибудь утихомирить его боль, стал рассказывать ему под ритмический грохот поезда: «Жил да был крокодил. Он по улицам ходил…»

«Бушевали любовью»

Дети (их у писателя было четверо) вообще были для Чуковского главной и самой благодарной публикой, а сам он - лучшим отцом, какого только можно пожелать, и образцовым семьянином. Женился он, бедный как церковная мышь одесский журналист, в 21 год на Марии Борисовне Гольдфельд - девушке из состоятельной семьи, которая вышла за него против воли родных; этот брак был у Чуковского первым, единственным и счастливым. И тихим: «Никогда не показывать людям себя» - такого принципа интеллигентный Корней Иванович придерживался всю жизнь. Даже о собственной свадьбе он упомянул в дневнике скупо и мимоходом: «Пришли все одесские журналисты». Однако иногда из-под сдержанности прорывалось подлинное чувство. Побывав в Одессе через несколько десятилетий после свадьбы, Чуковский долго стоял возле дома, где когда-то жила его невеста, а в мемуарах появилась запись: «Мы здесь бушевали когда-то любовью».

Они с Марией обвенчались в 1903 году и вскоре, когда Чуковскому предложили стать корреспондентом «Одесских новостей» в Англии, уехали в Лондон. Английский язык, который он осваивал по самоучителю, там поначалу никто не понимал - пришлось с утра до вечера корпеть в библиотеке Британского музея, зато благодаря этому Чуковский впоследствии стал одним из лучших советских переводчиков.

Корней и Мурочка. Девочка, без которой не было бы сказок Чуковского Подробнее

Отрада и отдых

Вернувшись через год на родину, семейство обосновалось в деревне Куоккала (нынешнее Репино) неподалеку от Петербурга. Жилось трудно - Чуковский был весьма непрактичен: например, уезжая из Англии, на последние деньги купил фотоаппарат и часы с цепочкой, так что на пароход пришлось пробираться «зайцем». В доме царило вечное безденежье, к тому же в конце двадцатых в советской литературе развернулась уже упомянутая борьба с «чуковщиной» - Корней Иванович негодовал: «Неужели страна не может вместить одного сказочника?»

Отрадой для Чуковского стала семья: в воспоминаниях он называл общение с детьми - родными и чужими - «счастливейшим из всех видов отдыха». Смерть двоих детей - сначала медленное угасание от болезни 11-летней дочери Муры, которой отец посвятил множество сказок, а потом гибель на Великой Отечественной войне младшего сына Бориса - сильно подкосила писателя. С утратами ему помогала справляться жена - М. Б., как он называл ее в мемуарах. Зная, как умиротворяюще действует на супруга работа, она подкидывала ему все новые идеи для сказок и стихотворений и всю жизнь была его опорой и поддержкой.

Мария Борисовна - «моя милая, моя вечная» - умерла в 1955 году, и эта последняя потеря оказалась самой тяжелой. «Это горе совсем раздавило меня. Ничего не пишу (первый раз в жизни!), слоняюсь неприкаянный», - жаловался Чуковский. Свою жену он пережил на 14 лет, справляясь с переживаниями благодаря детям, с которыми проводил все свободное время. Знакомые удивлялись его необычной для пожилого человека резвости, но Чуковский отвечал им строчками собственного стихотворения:

Да к чему бы и жить нам
На этой планете,
В круговороте кровавых столетий,
Когда б не они, не вот эти
Глазастые, звонкие дети…

Ходячая энциклопедия

Чуковский неслучайно стал «всесоюзным воспитателем» - никто не умел общаться с детьми так, как он: без сюсюканья и нравоучений. А лучшим методом воспитания, будучи сам ребенком в душе, считал игру и выдумку.

С собственными детьми Корней Иванович играл в шашки и шахматы, ставил пьесы, строил из песка крепости, загадывал загадки и заставлял придумывать свои. Устраивал соревнования - кто выше прыгнет, кто дальше пройдет по забору, лучше спрячется… Учил детей смелости - под его руководством они забирались на самые высокие деревья.

К школьным успехам и неудачам своих детей сказочник был практически равнодушен: считал, что преподаватели в большинстве своем не могут увлечь, а без живого интереса ученье бесполезно. Когда выяснилось, что дочери Лидии с трудом дается математика, он просто стал решать задачи за нее. Зато, когда сын Николай заинтересовался географией, Чуковский привозил ему карты и атласы и сам сидел над ними с не меньшим увлечением.

Ну а для советских родителей писатель стал ходячей педагогической энциклопедией. В письмах читатели не только изъявляли благодарность, но и постоянно спрашивали, как пеленать ребенка и можно ли давать ему огурцы. И Чуковский обязательно отвечал…

Корней Чуковский: «Я готов бить кулаками мамаш, которые сообщают мне, что их дети знают наизусть мою «Путаницу» Подробнее

КСТАТИ

К тому времени, когда Корней Чуковский начал писать для детей, он был уже маститым критиком и литературоведом - и представить себе не мог, что стихи и сказки навсегда затмят все его предыдущие и последующие серьезные труды. Иногда писатель переживал по этому поводу не на шутку: «Я написал двенадцать книг, и никто на них никакого внимания. Но стоило мне однажды написать шутя «Крокодила», и я сделался знаменитым писателем. Боюсь, что «Крокодила» знает наизусть вся Россия. Боюсь, что на моем памятнике, когда я умру, будет начертано «Автор «Крокодила». А как старательно, с каким трудом писал я другие свои книги, например, «Некрасов как художник», «Жена поэта», «Уолт Уитмен», «Футуристы» и прочее! Но кто помнит и знает такие статьи?

…Признаюсь, я тайно ревную свои взрослые книги к детским. Я уверен, что моя книга о Горьком лучше «Мойдодыра», а книга о Некрасове лучше «Крокодила». Но этому никто не верит. «Крокодил» разошелся в 250 000 экземпляров, а «Некрасова» и двух тысяч не разошлось!..»