Оглушённый тишиной. Не стало режиссера Петра Тодоровского

Его не стало рано утром 24 мая. Он умер в одной из московских клиник - отказало серд­це. Он ушёл тихо и достойно. Так же достойно, как жил. И как служил - к нему это слово применимо на все сто - искусству. Пётр Тодоровский, режиссёр, сценарист, композитор, бард. Фронтовик. Последнее для него, как не раз признавался Пётр Ефимович в интервью «АиФ», было самым главным. А самым главным праздником - День Победы.

«В Ватутинках, где мы живём уже много лет, всегда собирались шумные компании, - рассказывал Пётр Ефимович. - Мы отмечали много праздников, самым главным из которых был 9 Мая. Мы, фронтовики, всегда поднимали тост за Победу. А дальше начинали чествовать именинников - в этот день родились супруга Зиновия Гердта Татьяна и наш сын Валерий Тодоровский, а позже присоединился ещё один «новорождённый» - Булат Окуджава».

Его война

Его война началась летом 1943 года - Пётр Тодоровский стал курсантом Саратовского военно-пехотного училища. А буквально через полгода этих 19-летних парней, офицеров-«скороспелок», отправили на фронт. Тодоровский стал командиром миномётного взвода. Дошёл до Эльбы.

Пережитое за те годы потом ляжет в основу его фильмов и сценариев. Сериал «Курсанты» - это про него и его товарищей. В наших с ним беседах он много вспоминал о войне. Но не о боях, а о каких-то совсем незначительных вещах, которые для него тем не менее были жизненно важны.

Петр Тодоровский на фестивале «Одесские встречи в Москве». Фото www.russianlook.com

- Я попал на фронт, когда мне ещё и 19 не было, - выпускник училища, командир взвода. А под моим началом оказались 35-40-летние мужики! Всякие ситуации случались. Звучит команда «В атаку!», а кто-то из бойцов - обычно восточные люди - забивается в окопе в угол и начинает молиться. Приходилось им прикладиком автомата по спине пройтись, чтобы они поднялись и побежали.

Знаете, у меня есть сценарий - «Оглушённые тишиной». Он - о том чувстве, которое мы пережили 8 мая 1945 года. Мы в тот день с боями вышли на Эльбу. И вдруг стало тихо. Я тогда просто не поверил, что такое может быть в жизни, ведь изо дня в день, из ночи в ночь слышал эту бесконечную стрельбу. Я девять месяцев провёл на переднем крае, и госпиталь, куда я попал после ранения, казался нам раем. Это было такое счастье - сбросить эти вонючие сапоги, портянки и упасть в зелёную траву. Мы, оказывается, за месяцы беспрерывных боёв успели забыть о том, что трава бывает зелёной. Мы смотрели в небо. Было удивительно тихо. И постепенно начали проступать звуки - ржание лошадей, щебет птиц. И вот тут-то я понял, что мне невероятно повезло: мы оста­лись живы.

Это ощущение - что жить хочется - его не отнять у человека. И любовь не отнять. В каких бы чудовищных условиях человек ни оказывался, он всегда будет искать любовь. Как-то к нам в часть пришли девушки-снайперши. Они должны были целый день сидеть каждая в своём гнезде, отслеживать - вдруг выглянет фриц. Той, что расположилась у нас, работать не было никакой возможности, потому что вокруг неё образовывался кружок из шалопаев: кто-то отпускал шуточки, кто-то просто смотрел на неё. Но для нас, 18-19-летних, это был момент величайшего счастья. Нам тогда было неважно, красивая она или нет. И мы их всех любили - не реальных женщин, нет. Мы любили те грёзы, которые себе нафантазировали.

А у нашего комбата был роман с женщиной, которая очень заразительно смеялась. И мы ночами тайком приходили к его землянке - послушать, как она смеётся и как там играет патефон. А потом я встретил её возле ЦУМа. Прошло уже много лет с тех пор, как кончилась война. Она стояла и торговала пирожками. Но я не нашёл тогда в себе силы подойти и расспросить её о том, как сложилась их с комбатом жизнь. Но так появился фильм «Военно-полевой роман».

Его любовь

Как шутил сам Пётр Ефимович, о чём бы он ни писал сценарии или ни снимал фильмы - о войне, путанах («Интердевочка») или жестоких студенческих розыгрышах («Такая странная игра»), каждый раз получается про любовь. Потому что именно это чувство для человека - самое главное. Именно оно лежит в основе всех наших поступков - и хороших, и плохих.

Петр Тодоровский с сыном Валерием. Фото www.russianlook.com

- И что, ничего главнее любви нет? - спросила я его тогда. И он ответил:

- Ничего! Это же необязательно любовь к женщине. Это может быть и любовь к профессии, и любовь к Родине. Ведь Родина - это не абстракция. Это может быть лавочка около дома, или берёза, или прудок какой-то. Да просто место, к которому ты привык. Маленькое, которое в душу к тебе забирается и остаётся там на всю жизнь. Поэтому она всегда с тобой, твоя Родина, куда бы тебя жизнь ни заносила.

У его последнего фильма - «Риорита» - оказалась счастливая фестивальная и трудная прокатная судьба. Потому что он тоже о войне, но - про другое.

- История, которую я рассказал в «Риорите», меня волновала давно. Я показал в «Риорите» бывшего лагерного надсмотрщика (раньше таких называли вертухаями), из-за провокаций которого на фронте погибла целая семья: отец и трое его сыновей.

«Риорита» - моя попытка приоткрыть ещё одну страничку этой громадной трагической истории о людях на войне. Там же за эти четыре года всё было - и любовь, и смерть, и бездарные командиры, и героические ребята. Это была жизнь - пусть в нечеловеческих условиях, но всё же жизнь! Но осмысление войны идёт в обществе очень тяжело… Надеюсь, что ещё появится новый Лев Толстой, который напишет большую правду об этой войне.

Ну а пока мы ждём нового Льва Толстого, они потихоньку уходят - то поколение, которое знало правду о войне, о любви, о людях. Они уходят, но нам остаются их фильмы. И мы снова и снова будем пересматривать их. И «Анкор, ещё анкор!», и «Любимую женщину механика Гаврилова», и «Фокусника». Спасибо вам, Пётр Ефимович!

Автор: Юлия Шигарева