Карен Шахназаров: «Мы остаёмся империей!»

Не надо поезда!

Сергей Грачёв, «АиФ»: Карен Георгиевич, поскольку уходящий год был Годом кино, начну с вопроса о вашей новой картине «Анна Каренина. История Вронского», которую зрители увидят уже довольно скоро. Вас в Интернете уже ругают за то, что вы якобы чуть ли не осквернили роман, отойдя от классического его прочтения. Известно, например, что у вас не будет сцены, в которой Анна бросается под поезд. Почему у нас так щепетильно относятся к экранизации классики?

Карен Шахназаров: Критикуют-то сейчас в Интернете, а там такая разношёрстная публика с множеством «тараканов». Мы действительно нашли довольно нестандарт­ную форму для экранизации, но, несмотря на оригинальные обрамления, отступления, очень точно следовали букве романа Толстого. Ну а комментировать выпады в адрес картины я не нахожу нужным, поскольку зритель-то фильма ещё не видел.

Да, нам удалось избежать сакраментальной сцены, в которой Анна бросается под поезд, - я считаю, что не совсем правильно, когда концовка фильма для зрителя абсолютно очевидна.

- Тем не менее ваша экранизация «Анны Карениной» уже 34-я в мировом кино. Что же в этом произведении такого, что притягивает кинематографистов многие годы?

- То, что о любви ничего лучше до сих пор не написано и вряд ли будет написано вообще когда-нибудь. Толстой создал классический сюжет, в котором описаны все нюансы взаимоотношений мужчины и женщины. В разных конфигурациях они повторяются из века в век, поэтому роман не устаревает и так привлекает кинематографистов. По сути, всё, что было написано и снято после выхода этого произведения, - вариации на тему. Хотя я снял достаточно картин, у меня до сих пор не было в чистом виде фильма о любви. А любовь - это основа основ. Войны, политика, искусство - всё проистекает из такого всеобъемлющего понятия, как «любовь».

По сценарию Союза

- В своё время вы сняли картину «Исчезнувшая империя». А можно ли на основе того, что происходит сегодня в стране, в обществе, замахнуться на фильм с условным названием «Возрождающаяся империя»?

- Трудный вопрос… (Задумывается.) По большому-то счёту, Россия никогда не переставала быть империей. Это объективная реальность. Само пространство диктует такую форму существования. И, с одной стороны, это благо, а с другой - это ноша. Но лучше нести эту ношу, существовать в такой форме, чем не существовать вообще.

- Поясните, что вы имеете в виду.

- Некоторые представители прозападной части нашего общества, которую я называю либеральной, пусть негромко, но продолжают вести разговоры о том, мол, зачем России сущест­вовать в такой большой конфигурации, не лучше ли разделиться на маленькие страны, от чего всем станет лучше... Эти люди не понимают, что распад такого большого государства приведёт к большим бедствиям, катастрофе, которая самым негативным образом затронет весь мир. Начнётся просто гражданская война. 

Так что организация такого пространства в имперской форме для нас наиболее оптимальна, хотя на определённые жертвы, безусловно, приходится идти. Но в то же время это и даёт свои плоды: очевидно, что страна за последние годы окрепла, консолидировалась, вернула себе статус великой державы, с которой во всём мире считаются.

- До конца года осталось совсем немного. Какое событие, какие изменения вы бы назвали главными в уходящем году?

- Для меня очевидно, что это выборы президента США, которые действительно прошли под знаком России. И удивительный недавний разговор Путина с Трампом. Всё это очень важные, масштабные события. Неслучайно выборами в США, тем, что там происходит, у нас интересуется большая часть общества. Америка, безусловно, тоже является империей современного мира, происходящее там так или иначе влияет и на нашу повседневную жизнь, начиная с самых обыденных вещей - цен в магазинах, заканчивая политическими настроениями в обществе. Так что у меня ощущение, что это самое значительное событие года.

- Оно вам видится больше со знаком «плюс» или со знаком «минус»?

- Хочется надеяться, что со знаком «плюс». По крайней мере, есть вещи, которые позволяют на это надеяться. Но вообще предугадать что-то сегодня очень трудно, в том числе и то, чем эти выборы обернутся для самой Америки. Общество там тоже сильно расколото. Избрание Трампа - только лишь начало. События же могут пойти по самому нехорошему сценарию, вплоть до гражданской войны и изменения конституционного строя. Америка - сложная, многонациональная страна, где единую нацию также не удалось создать. Америка может запросто повторить сценарий распада СССР, но при этом в гораздо более жёсткой форме. Конечно, очевидно, что для нас ослабление США на данный момент в какой-то степени выгодно, но в перспективе ничего хорошего это не даст. Так что нам лучше продолжать пытаться договариваться - это позволит решить множество самых разных проблем как для них, так и для нас.

В наше время действительно может случиться всё что угодно. (Задумывается.) Это главный вывод, который я извлёк для себя после распада Союза. Всё, что кажется нам немыслимым сегодня, вполне может случиться завтра. Истинный смысл происходящих сегодня глобальных событий будет понятен в лучшем случае нашим детям, внукам, а может, и правнукам.

- Хотелось бы закончить разговор с вами на какой-то позитивной ноте, но…

- …но вы не знаете, куда повернуть! (Смеётся.) Да всё просто - жизнь продолжается! Вот вы вспоминали фильм «Исчезнувшая империя»… Один из смыслов, который я пытался заложить в эту картину, заключается в том, что империи возникают, рушатся, происходят катаклизмы, войны, но люди живут, любят, рожают детей, страдают, веселятся. Возвращаясь к началу разговора: что бы ни происходило, всё упирается во взаимоотношения мужчины и женщины - в любовь. Так этот мир устроен…

Сергей ГРАЧЁВ