«Отдавать надо!». Олег Табаков - о совести и непоротом поколении

Его коллега и друг Анатолий Смелянский как-то написал: «Он (Табаков) учится быть богатым. Каждый год в Международный день театра награждает театральных людей и просто тех, кого вспомнит его благодарная память». Премию в этом году получили драматург Людмила Петрушевская, режиссёры Кирилл Серебренников и Константин Богомолов, актёры Алексей Кравченко и Игорь Миркурбатов и старейшина театрального цеха Кира Головко.

43 года знания

- «И воздастся ему по таланту его!» Это надо бы вспоминать интересантам! (Стучит пальцами по столу.)

- Знаете, у меня с завистью очень просто случилось в жизни. Господь (или кто там у него отвечает за приём дебютантов) мне зависть - и чёрную, и белую - подверг резекции. «Ich habe keine» - как говорят немцы. Не имею!

- А остальными не интересуюсь! Я стал директором театра 43 года тому назад. Сперва «Современника», после - МХАТа им. Чехова. И знаю немало разного о проявлениях этих свойств актёрских… Но я незлобив. Не могу сказать, что злопамятен. Но - памятлив. Представляете, 43 года знания! Оно, знание, рождает печали.

- Печали рождает не только знание... Премий сегодня существует множество - в театре, кино, литературе. А «выхлоп»-то всё меньше: нет книг, которые бы читали запоем миллионы, нет фильмов, которые можно было бы назвать событием. Связь нарушилась между поступком и воздаянием…

- Нет, не нарушилась… Просто отринуты были элементарные общечеловеческие ценности, которые, видимо, освободившимся народом были восприняты как ценности чуждого им мира, строя. Какие? Честь, достоинство, сострадание, милосердие… Их отринули не в 1917-м, нет! Тогда всё удалось сохранить. И доказательство тому - война 1941-го, про которую Михаил Рощин сказал: «Будь проклята война, наш звёздный час». И в которую заповедь «человек человеку друг, товарищ и брат» была реализована, наверное, в высшей степени.

А вот когда в 1991-м рубль победил, и премьер Павлов обобрал значительную часть населения… И самое отвратительное, что коснулось это стариков, что копили себе деньги на похороны и в одночасье их потеряли. Вот тогда, в 1991-м, всё и завертелось. Вообще для нас испытание рублём - самое тяжёлое и пока не слишком успешно поддающееся умалению своих мерзостей. Но, к счастью, рубль пока не победил. Или, по крайней мере, победил не всех. Я эту битву, к примеру, не проиграл… В конечном итоге люди знают многое. И судят по поступкам. Не знаю, в курсе ли вы, но в этом театре каждый человек, у которого есть ребёнок, получает дополнительные «детские» деньги. И в «Табакерке» то же самое. А пожилые актёры имеют возможность на 15 тыс. руб. в месяц набирать лекарства, а в зарплату им эти чеки монетизируют.

- Не вынуждайте меня отвечать вам по-саратовски! (Смеётся.) «Зачем?» - это вообще не вопрос. Человек пытается сохранить себя - вот и всё. Вообще как человеку человеком быть? Объясняю! Я видел такое количество добрых людей - добрых по отношению ко мне… Надо отдавать! Если остатки совести ещё наличествуют. Всё сюда упирается, уверяю вас. Нет сегодня у нас ни коммунистической идеологии, ни жёсткой морали тоталитарного общества. А есть только одно: не уходи от ответственности. Очень большая надежда у меня на тех детей, для которых на старости лет я открыл при помощи мэрии Москвы театральную школу. Для неё теперь со всей страны отбираются претенденты, чтобы оставить из них лишь 24 человека. На них у меня надежда. Знаете, когда государь Александр II дал свободу крепостным, он был влюблён в молодую прелестную графиню. Эти чувства, видимо, будоражили его - свобода, свобода! А трезвый мудрец граф Михаил Лорис-Меликов говорил: «Ваше Величество, свобода наступит тогда, когда вырастет не поротое на конюшнях поколение». Выросли! Отважны, почти не знают страха, дисциплинированны, условия для них созданы человеческие - спасибо моим друзьям, богатым людям. Короче говоря, театральный олимпийский резерв.

Учитель? Жизнь!

- Имеем то, что заслуживаем. Потому что большинство людей или совсем мало делают для того, чтобы было по-другому, или не делают вовсе ничего. В пьесе Антона Павловича Чехова «Дядя Ваня» есть такой отрицательный персонаж - профессор Серебряков. Перед уходом со сцены он говорит: «Дело надо делать, господа!» И зал аплодирует.

Понимаете, это метафизическое понятие - «совесть», её же выращивать надо: в семье, начиная с самого детства. Меня, к примеру, бабушка научила говорить «спасибо». А это одна из очень важных привычек.

Я ведь в военное время рос. И улицы у нас в Саратове были - о-го-го! Я многое видел. Прекрасно знаю, что такое голод. Настоящий голод...  Я видел, как умирают люди. Мама работала в эвакогоспитале на озере Эльтон под Сталинградом. Она брала меня с собой.

Помню, как слушали, а под конец плакали лежачие раненые. Не потому, что я так уж талантливо в свои 7 или 8 лет пел песни и читал стихи. Просто они вспоминали, что и у них дома остались дети. Помню, как бабушка преподала мне урок сострадания - я рассказывал уже это, но история показательная! Когда фельдмаршала Паулюса арестовали после разгрома под Сталинградом и по нашим городам стали возить массы побеждённых немцев, то и в Саратов привезли. Выгрузили на вокзале, построили, прогнали до Волги. А это - ранняя весна, река подо льдом стоит. Не на что смотреть! Когда их гнали обратно, бабушка эту колонну издалека увидела и сказала: «Иди-ка сюда!» Взяла буханку чёрного хлеба (нам тогда на четверых -мама, бабушка, я и моя сводная сестра - полагалась буханка и 50-граммовый довесок. У меня было право съедать его), разрезала её сперва пополам, потом половину - вдоль, четвертушку порезала на куски, завернула в чистую тряпицу и сказала: «Отнеси!» Не мог мой ум совладать с этим! Мой отец был в то время отрезан на Кавказе со своим санитарным поездом. Её сын, мой дядя Анатолий, был ранен. Но я взял тот хлеб и отнёс…

Учителя должны быть! Никак по-другому не получится. Это называется «жизненный и эмоциональный опыт». Если он у человека имеется, есть надежда, что выйдет толк.

Юлия ШИГАРЕВА