Игорь ­Костолевский: «Я от себя не в восторге»

Игорь Костолевский - о цене успеха, жене Дусе и звании секс-символа.

«Мне их жалко!»

Ольга Шаблинская, «АиФ»: – Игорь Матвеевич, буквально с первой главной роли – декабриста Ивана Анненкова в «Звезде пленительного счастья» – вы стали знамениты. А дальше, практически один за другим, выходили «Безымянная звезда», «Тегеран-43», «Отпуск за свой счёт». Понимали ли вы, снимаясь в этих картинах, что будет такой успех?

Игорь ­Костолевский: – Конечно, не понимал! Для меня всегда было неким открытием, когда я делал свои работы, а зритель потом благосклонно к ним относился. О «выстреле и успехе» я вообще не думал, у меня были совершенно другие задачи: как сыграть, как быть свободным в кадре, как выполнить пожелание режиссёра. Я работал с прекрасными Мастерами – именно так, с большой буквы, – в кино. Вот взять «Безымянную звезду» Михаила Козакова. Миша был вообще явлением искусства. Редкий человек. Уже тот факт, что мы сняли этот фильм за месяц – съёмки проходили на Свердловской студии и в Ленинграде, – говорит о том, насколько Козаков был готов к этой картине. Я считаю, это один из лучших Мишиных фильмов.

– А есть фильмы с участием Костолевского, которые вы с удовольствием пересматриваете?

– Я не из тех, кто «себя целовал, уходя на работу». Я не в восторге от самого себя. К себе отношусь достаточно спокойно. И по возможности – с юмором. Потому что самое страшное, мне кажется, особенно с возрастом, – начать относиться к себе со скотским серьёзом, тщательнее выговаривать своё имя да ещё и учить других. Вот если этого удаётся избежать – замечательно!

Статья по теме

«Нешаблонный кинокрасавец». Кумир женщин и примерный семьянин Костолевский

– Что вы чувствовали, наблюдая, что коллега из «нормального» превратился в того, кто стал «себя целовать, уходя на ­работу»?

– Мне их жалко. Как правило, люди, с которыми это происходит, не видели дей­ствительно больших артистов. А я видел, и не только видел, но и работал с выдающимися актёрами. Потому что чем больше артист, тем он проще. Ему не нужно заниматься самопродвижением – он занят своим делом. Для него это жизнь.

Кто для меня пример в актёрской профессии? Их немного. Все они – из советского кино. Смоктуновский, Евстигнеев, тот же Олег Янковский. В моём Театре им. Маяков­ского это Самойлов, Тенин, Сухаревская, Джигарханян, Доронина – со всеми с ними я выходил на сцену. Когда думаешь о них, про собственное величие забываешь. Вообще, у меня сомнения в себе постоянно. Меня даже критиковать не надо, я съем себя сам. То, что я про себя могу сказать, мне никакой критик не скажет. Но, в конце концов, то, что ты не уверен в себе, – это нормально, это помогает двигаться вперёд.

– Хорошо, звездой вы себя отказываетесь называть. Но вы же не будете спорить, что за вами прочно закрепилось звание секс-символа! Как вы к этому относились?

– С юмором. Если сейчас вам скажу: «Да, я секс-символ», я же буду выглядеть идиотом! Мне кажется глупейшим это нынешнее приклеивание ярлыков – через одного называть великим, выдающимся, культовым, знаковым. Мы же сами себя этими великими назначаем. Не кто-то – нас, а мы сами себя: снялся в рекламе – и уже извест­ный артист. Как-то раньше без этих эпитетов обходились, и всё было нормально.

– И всё же продолжу про звание секс-символа. Михаил Козаков говорил: «Мужчине опасно иметь в кино привлекательную внешность. Если он красивый, сразу скажут – бездарь. Уж больно велик соблазн именно так объяснить, почему этот человек пользуется успехом у режиссёров». А вам внешность когда-нибудь мешала?

– Видите ли, в чём дело – когда тебе многое дано, с тебя многое спрашивается. Конечно, Миша во многом прав. Если тебе Господь и папа с мамой дали смазливую внеш­ность – значит, тебя будут считать бездарным. Надо это преодолевать, надо доказывать. Я прошёл такую школу жизни, которую мне эта жизнь устроила! Я за всё всегда платил. За всё! Мне ничего просто так не досталось, ничего с неба не упало.

Зачем тосковать по прошлому?

– Вы упомянули советское кино и актёров той эпохи. Сейчас многие ваши коллеги-мэтры говорят: в то время снимались картины более содержательные, глубокие. А сейчас – сплошные стрелялки да гламур. А вы какого мнения о современных картинах в сравнении с советскими фильмами?

– Их совершенно нельзя сравнивать – абсолютно другая эпоха, другое время. Люди очень изменились. Другая цивилизация сейчас. Понятно, есть некоторая тоска по тем фильмам, по актёрам, они действительно были великие. Но надо же жить сегодняшним днём! Я считаю, что и в наше время есть очень интересные картины, спектакли, люди. Тосковать по тому, что было, неперспективно, потому что жизнь всё равно идёт вперёд. И надо в этой жизни найти что-то хорошее для себя и важное – только так можно что-то делать.

– Что, кстати, вы сейчас делаете? А то у многих актёров из-за пандемии полетели в тартарары проекты.

– Я сейчас снимаюсь в 8-серийном фильме «Серебряный волк» на Первом канале, у меня главная роль. Только что закончил сниматься в сериале «Триггер» – тоже для Первого. И выпустил премьеру в Театре Маяковского, которая называется «Старший сын».

Театр у нас в хорошей форме. А шахматная рассадка, когда зал оказывается полупустой, – меня это не пугает, а вдохновляет. Новые вводные всегда стимулируют. Поэтому, мне кажется, получилось как в стихотворении – «пожар способствовал немало украшению».

«Любимая женщина поменяла мою жизнь»

– Элина Быстрицкая говорила, что в день спектакля людям было с ней ох как нелегко общаться, – актриса была вся на нервах. А вы, если вечером выходить на сцену, какой с домашними?

– Я могу быть нудным, раздражительным, могу быть весёлым – всяким! Я тяжёлый пассажир. Но близкие меня знают и принимают таким, какой я есть. А я и не прикидываюсь кем-то другим. Я такой, какой есть, – и всё! Я Игорь Костолевский.

– Ваша жена – французская актриса Консуэло де Авиланд. Сегодня она – официальный представитель РЖД в Париже, за свою деятельность даже была награждена орденом Дружбы – за большой личный вклад в развитие российско-французских отношений. Если смотреть со стороны, у вас такие романтические, нежные отношения, будто вы недавно познакомились.

– Мы с моей женой Консуэло 22 года вместе. Прожили достаточно большой период, дай бог, чтобы и дальше жили. Любимая женщина совершенно поменяла мою жизнь. Мне повезло. То, что я сейчас собой представляю, – это всё во многом благодаря ей.

– Получается, женщина делает мужчину?

– Абсолютно. Мужчину определяет женщина, которая рядом с ним. Только это. Я дей­ствительно везунчик. Для меня встреча с Дусей – это большое счастье и подарок судьбы.

– Как-как вы француженку Консуэло называете?!

– Дуся. (Улыбается).