Слово как воробей. Иносказания из нашего лексикона часто имеют другой смысл

Драконовские меры

Сразу приходит на ум кровожадный огнедышащий ящер, который только и умеет, что разрушать и убивать направо и налево. Думается, древние греки немало бы посмеялись над таким пониманием. Дело в том, что в VII в. до нашей эры в Афинах на должность архонта-эсимнета (правитель и верховный судья одновременно) был избран человек по имени Драконт. Он составил свод законов, которые сейчас и впрямь кажутся слишком жёсткими. Так, за кражу даже одного огурца полагалась смерть. Но зато убийства с целью самообороны, к которым причислялась и защита собственности, наказанию вообще не подлежали. Иными словами, «Меры Драконта» не имеют отношения к бессмысленной жестокости - они суровы,  но справедливы.

Растекаться мыслью по древу

Мало кто отдаёт себе отчёт в том, что по-настоящему растечься по древу мыслью можно, только хорошенько разбежавшись и врезавшись головой в дуб. А выражение это часто употребляют, когда хотят сказать, что не стоит вдаваться в ненужные подробности. При этом ссылаются на «Слово о полку Игореве», где отмечено, что легендарный сказитель Боян именно так слагал свои песни и былины. На самом деле текст «Слова» доносит до нас иное: «Боян вещий, если кому-то хотел сложить песнь, растекался МЫСИЮ по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками». «Мысь» в переводе со старославянского - не что иное, как «белка», или шире - вообще «грызун». Считается, что именно от этого слова произошло и всем нам знакомое «мышь». В северных российских губерниях белку называли мысью и даже мышью ещё в XIX столетии. А белка и впрямь, когда скачет, «растекается» по дереву, да так, что не всегда понятно, здесь она или уже там. Тем не менее автор «Слова» имел в виду даже не это. Боян, судя по тексту, приступая к истории, старался охватить в ней по возможности весь зримый мир - и белкой по дереву, и волком по земле, и орлом в небе. То есть пытался рассказать обо всём и сразу. Белка-мысь избрана чисто случайно, из-за созвучия со словом «мысль». Так что теоретически можно сказать и так: «растекаться орлом» или «растекаться волком». Это будет правильно, но, увы, теперь уже вас никто не поймёт.

Легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому в Царствие Небесное

Многие под этой фразой с удовольствием подпишутся, поскольку кичащиеся своим богатством люди ни у кого не вызывают симпатий. Но как мог автор изречения, Иисус Христос, который был настоящим виртуозом слова, привести такой странный пример?

Знатоки арамейского языка, на котором, собственно, и говорил Христос, не нашли ни одного случая во всей литературе, где были бы связаны верблюд и иголка. А вот игла и верёвка - сплошь и рядом. Дело в том, что словом «gamal» там обозначали и то и другое. Если речь идёт о торговле и путешествии, тогда используется значение «верблюд». Во всех остальных случаях - толстая верёвка, канат. И по-гречески слова похожи до степени слияния. Camelos - верблюд, camilos - канат. Так что Иисус явно имел в виду, что богатому невозможно попасть в Царствие Небесное, как невозможно вдеть толстый корабельный канат в игольное ушко. Если учесть, что большая часть его апостолов были рыбаками, которые часто управлялись с канатами, то иносказание бьёт в самую точку.

Делу время, потехе час

Ненавистное со школьной скамьи выражение - именно этими словами нас загоняли делать уроки. При этом ссылались на автора фразы, царя Алексея Михайловича Тишайшего, который в предисловии к Уставу соколиной охоты собственноручно приписал: «Делу время и потехе час». Предполагается, что делу следует уделять весьма существенное время, а потехе - лишь малый из этого времени час. Но забывается главное. Царь был поэтом, не терпел тавтологии и, чтобы не повторять слово «время» дважды, употребил его точный синоним - «час». Кстати, в современном польском «час» как раз и означает «время». Так что понимать фразу следует так: «Равное время и делу, и развлечению».

Ложь во спасение

Очень удобная фраза, которой ловко пользуются завзятые вруны. Дескать, в Писании сказано: если соврать для спасения чего-нибудь, то подобная ложь простится. На самом деле Библия, а точнее  Ветхий Завет, не допускает никаких компромиссов - и уж тем более моральных. Ложь там осуждается категорически, не допускается и ни при каких обстоятельствах не прощается. Здесь у нас классический пример передёргивания. Вот полная старославянская цитата - псалом 32, стих 17: «Ложь конь во спасение, во множестве же силы своея не спасётся». А вот современный перевод: «Даже конь для спасения не всегда надёжен, случись что - и самый сильный не вывезет». О лжи как таковой ни слова. Зато ясно читается подтекст: «Спасти тебя в силах только Бог, если исполняешь его заповеди». В том числе и заповедь насчёт недопустимости лжи.