3014

Жизнь после взрыва. Чернобыльские земли постепенно приходят в себя

"Аргументы и факты" в Беларуси № 20 16/05/2017
Заброшенная деревня Тульговичи в 30-километровой зоне отчуждения, в 370 км к юго-востоку от Минска.
Заброшенная деревня Тульговичи в 30-километровой зоне отчуждения, в 370 км к юго-востоку от Минска. АиФ

Чернобыльская авария, произошедшая 26 апреля 1986 года, – одна из самых крупных в истории человечества радиационных катастроф.

Предрекали, что земли вблизи аварии навсегда останутся «мертвыми». Но к 2017 г. площадь загрязненных цезием-137 территорий Беларуси уменьшилась в результате естественного распада радионуклидов почти в 2 раза. «Витебская область - чистая; недавно из зоны загрязнения выведен единственный ранее загрязненный Толочинский район, - рассказал «АиФ» начальник отдела научного обеспечения и международного сотрудничества Департамента по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС МЧС Беларуси Игорь СЕМЕНЕНЯ. – Сейчас  62% территории республики, загрязненной цезием-137, относятся к Гомельской области».

Доза излечения

В Беларуси наблюдается благополучная ситуация по производству нормативно чистой продукции растениеводства и животноводства на загрязненных территориях. Так, с 2011 г. мясо со сверхнормативным содержанием цезия-137 на перерабатывающие предприятия мясной отрасли не поступало, а до этого периода были единичные случаи возврата крупного рогатого скота с мясокомбинатов. Давно не фиксируются случаи поступления на переработку загрязненного молока, однако иногда регистрируются превышения по цезию и стронцию в молоке в личных подсобных хозяйствах Хойникского, Наровлянского и Брагинского районов. Практически не регистрируются загрязненные пробы картофеля и зерновых культур. Это стало возможным благодаря выполнению защитных мероприятий, включающих известкование кислых почв, внесение фосфорных и калийных удобрений, применение специальных кормовых рационов для животных, включая цезийсвязывающие добавки, создание культурных пастбищ и сенокосов и др. Очень важен грамотный подбор сельскохозяйственных культур, которые меньше накапливают радионуклиды на загрязненной почве.

Въезд в зону отчуждения Хойникского района Гомельской области.
Въезд в зону отчуждения Хойникского района Гомельской области. Фото: АиФ

Новая быль

Сегодня вблизи Чернобыля многое изменилось. Для посещения зоны отчуждения в поминальные дни уже не нужно особое разрешение: поскольку уровень радиации признан снизившимся, достаточно зарегистрироваться на контрольно-пропускном пункте и на выезде вернуть пропуск. На месте многих  деревень, подвергшихся обязательному отселению, чернеет подросший лес. Кое-где еще сохранились «мертвые зоны» с заброшенными домами, и в них, несмотря на запреты, по-прежнему живут люди (точнее, доживают свой век самоселы-одиночки, не пожелавшие оставить родные места). Но большинство населенных пунктов после снятия статуса «зоны» окончательно вернулись к нормальной жизни: там  застраиваются, расширяют дороги.

Несгибаемая Ветка

Ветка, пожалуй, - самый яркий пример. После аварии на ЧАЭС с опозданием почти на 4 года обнаружилось, что Ветковский район - один из наиболее загрязненных в Гомельской области. Массовое отселение там началось только в 1990 году. Ветковщина тогда лишилась 59 населенных пунктов, из севооборота была выведена третья часть земель. Ни в одном районе не было отселено такое большое количество деревень. Местность пострадала практически так же, как регионы, которые вплотную примыкают к ЧАЭС.

Но сам город у радиации отстояли. Заасфальтировали все, что можно было покрыть асфальтом, в парках выкорчевали старые деревья и высадили новые. Отмыли и заменили крыши зданий. И если в 90-е годы прошлого века отсюда уехало более половины населения, то сейчас жилья уже не хватает для всех горожан.

 «Ветка должна была выстоять, - говорит Виктор ФЕНОТА, сегодня – минский пенсионер, а в «чернобыльские» годы - начальник транспортного центра Ветковской организации «Райсельхозхимия». - Люди здесь генетически нацелены на выживание. Город был основан в XVII веке русскими староверами, бежавшими от религиозных притеснений на территорию веротерпимой Речи Посполитой. Обосновались, укрепились, выстроили свой быт.  Здесь выросли десятки поколений их потомков. Да, был период, когда казалось, что катастрофа на ЧАЭС сумеет сломить этих сильных духом людей. Это было трудное время. Например, когда из Ветковского района эвакуировали население, разрешив взять с собой только документы. Представляете, каково это: расстаться с односельчанами, бросить дома, сады, любимые места, живность, наконец…  Государство давало 10 тысяч советских рублей «подъемных», - огромные по тем временам деньги. Но многие готовы были рисковать здоровьем, только бы не оставлять свое хозяйство.

Там, где отселение не было обязательным, тоже боли хватало: родители развозили по дальним родственникам своих детей. Порой за тысячи километров… Врачи уезжали из района. Новых присылали на работу вахтовым методом. Это сейчас говорят - мол, радиация на здоровье не особо отражается, а ведь в то время заболевали многие. Да что там, я и сам через 8 месяцев после аварии заболел. Две трети желудка вырезали. Отец мой 4 года продержался. Умер от лейкемии. Демобилизовался из Японии в 1946 году, «хлебнув» радиации в Хиросиме, - и выстоял. А Чернобыль не пережил…»

Лошади не плачут

«Самое тяжелое воспоминание?  Есть такое. Вот, например, вызвали меня ночью в райисполком и велели готовить транспорт для перевозки крупного рогатого скота из Брагина и Хойников. У меня транспорт - самосвалы, они для перевозки животных совсем не приспособлены. «Ничего, - говорят, - все продумано, поможем». Это была тяжелая ночь. Коров пригнали с обожженными мордами, ушами, боками. Кое-как их привезли к огромной свежевырытой траншее. Я в деревне рос, видел и раньше, как коровы, которых ведут на бойню, плачут. Словно все понимают. Лошади тоже перед смертью нервничают, беспокоятся, но глаза сухие. А у коров слезы текут  - настоящие. Но в тот раз их было слишком много, этих коров с мокрыми глазами. Их подогнали к траншее. Люди в костюмах химзащиты и респираторах открыли по животным огонь. Некоторых пристрелили, некоторых  – ранили. Землю разровняли бульдозерами. Но земля еще долго шевелилась, как будто дышала…»

Начать с нуля

Николай Липский в 1986 году работал в Лельчицах директором школы. Дети учились, а жена преподавала там же. Ему было 33 года. Он только достроил дом. Когда «рвануло» на 4-м блоке ЧАЭС, Николай, как и тысячи людей в Беларуси, Украине и России, ничего не знал. Выходил с семьей на первомайскую демонстрацию. Наслаждался весенним дождем. Через много лет и этот дождь, и прогулки по теплому «радиоактивному» городу скажутся на здоровье Николая и  его жены... А тогда, после того как правда о Чернобыле открылась, он объездил в поисках жилья и работы Украину, Молдову, Россию, Беларусь. Трудоустроился в Минске, сдал за бесценок государству свой дом (впрочем, и эту компенсацию мгновенно сожрала инфляция) и начал жизнь с нуля.

 - Сколько лет понадобилось, чтобы вернуться к тому, от чего пришлось отказаться?

– Двадцать лет почти, - улыбается Николай. -  Совсем недавно я вошел в свой собственный дом.  Это такое счастье!

ФАКТЫ

В 2013 году были введены нормативы Таможенного союза по допустимому уровню содержания радионуклидов цезия-137 и стронция-90 в пищевых продуктах и питьевой воде, за основу которых взяты нормативы России. Если по цезию-137 у Беларуси и России значительных различий не было, то по стронцию-90 российские нормативы были существенно выше. Нормативы по стронцию-90 в Беларуси и Таможенном союзе различаются в 5,4 раза для хлеба, в 6,7 раза - для молока, в 10,8 раза - для картофеля, в 13,5 раза - для детского питания и т.д.

Если взять за основу нормативы Европейского союза по цезию-137, то употреблять в пищу можно продукты, в которых содержание этого радионуклида превышает допустимые в Беларуси уровни:

  • в 3,7 раза - по молоку;
  • в 7,5 раза – по картофелю;
  • в 10 раз – по продуктам детского питания;
  • в 15 раз – по хлебу и фруктам и т.д.

Инна ВАЛЕВСКАЯ,
Маргарита ЧЕРНОМОРЕЦ

Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно